9

Благополучное завершение миссии, возложенной на Никуда-Не-Пойду, сулило ему многое: и ласки Брюно, и избавление от его спутников, и исполнение многих, пока еще смутных похотливых желаний. Задача состояла в следующем: добраться до деревни Мезуи-ле-Тур, где царил единственный на всю округу хозяин гаража Сильбер, чинивший и дававший напрокат машины.

В эти смутные времена в гараже оставался один старый лимузин, который использовали на свадьбах, похоронах, его нанимали ветераны войны 1914–1918 годов и члены местных клубов рыбаков и охотников. Лимузину было лет десять-пятнадцать, и стоил он, как сообщил хозяин гаража Никуда-Не-Пойду, с трудом поняв его послание, десять тысяч франков, «или берете – или нет». Этот ультиматум был составлен в расчете на невежество и безумство, приписываемые горожанам вообще и в частности тем, которые квартировали у Анри, о чем знал хозяин гаража, как, впрочем, и вся округа. Короче говоря, фраза «или берете – или нет» была написана на листке бумаги, туда же были занесены данные о машине, показания спидометра и цена. Бумага была передана Никуда-Не-Пойду, которого надежнее было использовать как гонца, нежели как глашатая. Тот отправился в обратный путь, встретил на полпути телегу, его подвезли, и в полдень, как раз к обеду, он вернулся на ферму. Дрожа от преданности, как будто он нес послание в зубах, Никуда-Не-Пойду отдал его Арлет и отправился на поиски милого Брюно, которого и нашел спящим в той же кровати, где тот заснул накануне.

Ничего не зная о ночных перипетиях и желая избавиться от вчерашней хрипоты, петух принялся распевать с самого восхода солнца. К его кукареканью вскоре прибавились «здатути… здатути», издаваемые дедушкой, находившимся в прекрасной форме, затем последовали крики птиц, бродивших под его ногами и бывших в восторге от дедушкиного рявканья. Люс и Диана, да и Лоик тоже, больше не могли заснуть, спустились в кухню к Арлет и немного помогли ей приготовить корм для животных. Обе парижанки даже вызвались сами накормить птиц и отправились бодрым шагом на другой двор, где гуляли гуси.

Прошло около пяти минут, Лоик и Арлет уже почти накормили свиней, когда какой-то топот и крики заставили их обернуться. К ним ноздря в ноздрю бежали Диана и Люс, а за ними по пятам мчались около дюжины разъяренных гусаков, причем некоторых сопровождали гусыни, также в крайнем возбуждении. Арлет и Лоик, вооружившись палкой и старой метлой, отогнали беснующееся стадо, а обе женщины залезли на ступеньки и ни в какую не хотели оттуда спускаться.

– Но что произошло? – не переставала кричать Арлет, не забывая при этом называть гусей «сучьими детьми» и награждать их ударами палки, причем гуси оказывали сопротивление.

– Мы как будто д'Артаньян и Атос против восьми гвардейцев кардинала, – сказал Лоик, загородившись метлой. – Берегитесь, приспешники кардинала! Ну-ка, получай, подлый негодяй, как тебе это понравится! Внимание! Внимание? Я делаю выпад, наношу удар, колю, рублю!.. И… вот черт! Этот мерзавец ущипнул меня! – закричал он, бросая метлу. Но, к счастью, птиц, должно быть, начали мучить угрызения совести, и они направились к своему жилищу.

– Сучьи твари! – пробормотала раскрасневшаяся Арлет.

И как всегда, когда они невзначай, правда, довольно редко, слышали ругательства из уст Арлет, трое парижан приняли смущенно-оглохший вид – ведь им было необходимо уважать ту, которой они подчинялись.

– Покажите, что вам сделала эта стерва! Ах, нет, это гусак, – тут же поправилась она.

Лоик удивился:

– А как вы это узнали? Есть какая-то разница между зубами самцов и самок? Или самец кусает сильнее? В противоположность нашим европейским нравам, когда самки оказываются более жестокими, не правда ли, милые дамы? Боже мой, я умру от потери крови, она все еще течет!

Действительно, кровь обильно текла по его рубашке. Поспешно спустившись со ступенек, обе женщины бросились к нему, а Арлет в это время не переставала бормотать, хотя ее никто не слушал:

– Что за дела! Что приключилось с этими зверюгами? Ведь обычно гусаки ведут себя спокойно! Впервые с тех пор, как я держу гусей, вижу, чтобы они так бегали. Гусыни, это да. По весне они могут натворить глупостей, но гусаки – никогда! Никогда! – И она покачала головой.

У Люс, как всегда, было трагическое лицо, а Диана принялась громко обсуждать, как уменьшить кровотечение, что вызвало у Лоика, несмотря на боль, новый прилив иронии:

– Гусак убивает ответственного работника министерства иностранных дел! Какой прекрасный заголовок для газет: «Пытаясь защитить двух своих гусынь, Лоик Лермит получил смертельную рану от соперника». Это кажется мне совершенной правдой или, во всяком случае, весьма правдоподобным… Конечно, я не имел в виду никого из здесь присутствующих!.. Вы мне верите, мои дорогие? Хотя у Брюно есть что-то от гусака, особенно тогда, когда он вытягивает шею. Знаю, что трещу без умолку, но я боюсь потерять сознание, если замолчу!

Его отвели в дом, усадили в пресловутом алькове, где ему и была наложена повязка.

– Пойду за землей, туда. Здесь запасы уже кончились. Скоро вернусь. Держите руку и никуда не уходите!

И Арлет убежала.

– Какая добрая женщина, – вздохнул Лоик. – Она отправилась ради меня за своей ценной паутиной! Золотое сердце!.. Так что же в действительности произошло? Что вы сделали с этими несчастными животными?

– Это все… это… из-за Дианы, – начала Люс испуганно. – Диана стала… ведь правда, Диана?

– О! Вы можете ябедничать сколько вам угодно, – небрежно сказала Диана, – пока здесь нет Арлет! Говорите же, милочка! Давайте!

– Значит, так, – шепотом начала Люс, – когда Диана увидела всех этих гусей в загоне… нужно признать, что вид у них был действительно глупый, это правда… она захотела передразнить их. Тогда она встала на правую ногу, вытянула назад левую, подняла руки и замахала ими. Нужно сказать, что вышло очень похоже… честное слово! Спереди она была похожа на букву «Т», представляете?

– Представляю, – рассмеялся Лоик. – Может быть, в последний раз, перед тем как впаду в коматозное состояние… И что же? Что произошло? Им так не понравилась эта поза?

– Нет… не думаю, что из-за этого, – сказала Люс, задумчиво качая головой. – Нет, нет, самое худшее началось, когда Диана захотела передразнить их крик.

– То есть как?

– О, у нее очень, очень хорошо получилось, – признала Люс с некоторым удивлением и даже восхищением, несмотря на то, что была сердита. – Она кричала в точности как они! Повторите хоть один разочек, Диана! Повторите для Лоика!

– Осторожно! – прошептала Диана. – Осторожно! Если Арлет что-нибудь заподозрит…

Она бросила взгляд в коридор, затем на входную дверь и испустила хриплый, шипящий и глупый крик, так похожий на крик этих птиц, звучавший пять минут тому назад, что Лоик даже вздрогнул.

– Просто на удивление похоже, что правда, то правда! И это им не понравилось? Может быть, сами не зная того, вы сказали им что-то оскорбительное!

– Это уж точно! – согласилась Люс. – Это уж точно! Они сразу же пришли в ярость! Я думала, что загон закрыт! А они вырвались из него и бросились к нам. Один из них ужасно сильно ущипнул меня за ногу, и я закричала Диане, что нужно бежать… И мы, конечно, побежали… И вообще, – продолжала она жалобно и в то же время агрессивно, – как можно их успокоить, если они пришли в такое бешенство? Согласитесь, Диана, все же надо уметь так крикнуть! – прибавила она даже с некоторой гордостью.

– Это было не так уж и сложно, – скромно сказала Диана. – Крик должен родиться в глубине горла, вы наполовину закрываете зубы, просовываете язык вперед и делаете вот так…

И она снова крикнула, на этот раз гораздо громче. Ее спутники даже подпрыгнули и оглянулись, но, должно быть, Арлет отправилась за паутиной или за совершенно особой землей в самую глубину амбара.

– Я страшно перепугалась, – заключила Люс, качая головой. – Уже несколько месяцев я не испытывала подобного страха.